Роскошь у наших ног

Охотясь за эксклюзивными коврами больших размеров, мы с моим партнером из Ирана забрались в маленькую горную деревеньку в 100 км от города Табриз. Мой спутник узнал, что в одном из ее домов продается ковер плотностью 70 радж (около 1 млн узлов на 1 кв м), редкого для такой плотности размера 6х9 м.

Нас встретил бедно одетый мужчина примерно 50 лет и, как это принято у гостеприимных персов, перед разговором о деле предложил чай с восточными сладостями. Мы с удовольствием расположились на достархане, во дворе дома, в тени деревьев. И после непринужденной беседы на фарси отправились смотреть нашего красавца.


В небольшой комнате, на полу, застланном дешевым синтетическим ковролином, лежал свернутый в баул ковер огромных размеров. Для непрофессионалов он ничем непримечателен, ведь производители продают ковры без конечной обработки: они не стрижены, не мыты, не оверлочены и без бахромы. Эту работу обычно выполняют иранские купцы-посредники, скупая ковры у ремесленников: моют их, выдерживают около полугода на солнце, стригут ворс. И чаще всего подпись мастера на изделии означает как раз имя посредника.

Ковер развернули только наполовину, поскольку размеры комнаты не позволяли посмотреть его полностью. Но так как узоры классических персидских ковров симметричны, для оценки рисунка достаточно видеть одну четвертую изделия. Ковер нам показывали с обратной стороны. Нестриженные и немытые изделия смотрят с изнанки — только так можно рассмотреть узор в подробностях.

Ковер в обмен на зрение

Ковер нам понравился, но мой партнер предупредил меня, что ни в коем случае нельзя выдавать свои эмоции, иначе не уступят в цене. Начался торг. Хозяин и мой спутник долго говорили на фарси. Первый иногда поглаживал ковер, словно родного ребенка, другой, переходя почти на крик, бил себя в грудь и размахивал руками. Почти через полчаса мы с партнером вышли во двор «перекурить».

Мне объяснили, что хозяин не хочет снижать цену и просит в два раза больше, чем мы рассчитывали. Вскоре во двор вышел и он сам. Посмотрел на нас, виновато улыбаясь и щурясь, достал из кармана очки (с линзами толщиной с указательный палец), надел их и начал говорить. Мой партнер терпеливо переводил…

«Вы видите, какие у меня очки? Этот ковер я, мой сын и моя жена ткали больше пяти лет. Он соткан очень качественно, у него очень высокая плотность. Шерсти и шелка мы купили сразу полностью на весь ковер! Вы знаете, что это очень важно! Благодаря этому после мойки краски останутся везде одинаковыми. Я это гарантирую. Но самое главное — на этом ковре я окончательно потерял зрение, и уже больше никогда не смогу ткать изделия такой высокой плотности. Если вы не купите этот ковер, что ж, у нас есть огород, и нам есть что кушать. Пусть он останется дома. Таких ковров единицы во всем Иране, и каждый год они будут все дороже и дороже. У меня растет сын, и через несколько лет ему нужно будет выбирать себе жену. Этот ковер достанется ему на свадьбу! У моей жены зрения хватит еще на один ковер такого размера, а дальше мы будем вынуждены ткать менее плотные ковры с более простым узором».


Живая история

Ковер мы в итоге купили — хозяин хоть и немного, но уступил в цене. Когда мы были уже в Тигране, наш знакомый из Германии признался, что три года назад он отказался покупать этот ковер у ткача, хоть за него и просили тогда в два раза меньше.

Да, поистине, «Царское терпение и царское богатство» …

В Тигране есть ковровые купцы, у которых на складах лежат ковры на многие десятки миллионов долларов, а продажа иногда идет всего лишь на десятки тысяч. И есть среди тех ковров немало таких, которые закупали еще их деды. Но купцы не спешат расставаться с шедеврами ручного ковроткачества, так как изделия неизменно дорожают, причем не меньше чем на 20 % ежегодно.

Люди в Иране уходят из деревень в города. Они больше не хотят ткать ковры и выбирают другие профессии. Растет благосостояние, растут зарплаты и растет цена на исчезающие произведения искусства. В начале прошлого века полностью закончилось изготовление ковров «Саванери» во Франции. При высоких европейских зарплатах это ремесло стало бессмысленным. И мы навсегда потеряли этих оригинальных благородных «французов»! Теперь их можно увидеть только в музеях.

После экономического роста в Турции 90 % всех знаменитых турецких шелковых «Гереков» производятся на мануфактурах в Китае. Эти китайские копии (надо сказать, очень хорошего качества) совершенно спокойно продаются в Стамбуле или курортной Анталии как настоящие «турки». Рано или поздно и великолепные «персы», украшающие лучшие дома по всему миру, станут частичкой истории!

Читайте также: